ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО

В соответствии с п. 17 ст. 21 ФЗ «Об обществах с ограни­ченной ответственностью» лицо вправе требовать признания за ним права на долю в уставном капитале общества с одно­временным лишением права на данную долю приобретателя.

Основанием предъявления иска является утрата доли, а условия удовлетворения требования по существу напоминают правила об ограничении виндикации (ст. 301, 302 ГК РФ), т.е. право на долю в уставном капитале ООО будет сохранено за приобретателем, а утратившему её лицу будет отказано в иске при наличии сложного юридического факта:

1) приобретатель доли является добросовестным (не знал и не мог знать, что приобретал долю у лица, которое не име­ло права ее отчуждать); 2) возмездное приобретение доли; 3) отсутствие факта утраты доли в результате противоправных действий третьих лиц или иным путем помимо воли лица, утратившего долю.

Однако, обратим внимание, что с 1 сентября 2014 года Фе­деральным законом № 99-ФЗ введена в действие общая норма (п. 3 ст. 65.2 ГК РФ) для защиты прав участников любой ком­мерческой корпорации. К коммерческой корпорации отно­сится, в частности, общество с ограниченной ответственностью (п.1. ст. 65.1 ГК РФ). При этом законодатель формулирует кон­струкцию способа защиты корпоративных прав ни как «при­знание права на долю в капитале», а как «возвращение доли участия, перешедшей к иным лицам».

В связи с проведенной реформой законодательства РФ о юридических лицах следует проанализировать правовую природу и специфику реализации иска о признания права на долю в уставном капитале ООО, нормы о котором с 1 сентя­бря 2014 года должны действовать в части, не противоречащей новому механизму восстановления корпоративного контроля в форме возвращения участнику его доли участия в коммерче­ской корпорации.

Для определения юридической природы притязания о признании права на долю в уставном капитале ООО (на основании ФЗ об ООО) и возвращении доли участия (на основании ГК) в случае её утраты помимо воли участника коммерческой корпорации предлагаем провести соотношение данных тре­бований с таким классическим иском, как виндикация. Для этого, с учетом судебной практики, следует определить спец­ифику такого предмета требования как доля в уставном капи­тале (доля участия в коммерческой корпорации).

В судебных актах встречается позиция, что доля в устав­ном капитале хозяйственного общества представляет собой особый вид имущества, на который в случае его выбытия из владения участника общества распространяются правовые механизмы защиты прав собственника объектов гражданских прав, в частности, такой способ защиты как виндикация³. Суды полагают, что истец, заявляя о признании права собственно­сти при лишении права владения долей (в уставном капитале) может, применяя по аналогии, ссылаться на статью 302 Граж­данского кодекса Российской Федерации⁴. В других решениях суды напрямую допускают истребование доли в уставном ка­питале в рамках виндикационного иска и применяют нормы ст.302 ГК РФ о защите собственника, что одновременно явля­ется основанием для погашения в Едином государственном реестре юридических лиц записи о приобретателе как о соб­ственнике доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью.

Из анализа ст. ст. 301-303 ГК РФ, исходя из юридической доктрины и судебной практики высших судебных инстанций можно определить условия применения классической винди­кации:

1) выбытие вещи из владения потерпевшего (виндиканта);

2)   наличие у истца титула на вещь; 3) к моменту предъявле­ния виндикационного иска вещь должна сохраниться в натуре; 4) предметом истребования может быть только индивиду­ально-определенная вещь; 5) обладание вещью ответчиком (акципиентом) без правомерных оснований; 6) отсутствие до нарушения владения обязательственных отношений между сторонами тяжбы.

В действующей редакции ст. 301 ГК РФ в качестве предме­та истребования обозначена юридическая категория «имуще­ство», которая включает не только материальные предметы, но и нематериальные объекты (ст. 128 ГК РФ), что приводит к разночтениям при толковании данной нормы и определении судами природы предмета виндикации. Для устранения такой неоднозначности в Проекте ГК РФ («Раздел II. Вещное право»)еще в 2012 году сформулирована диспозиция ст. 227, в соот­ветствии с которой «Собственник вправе истребовать вещь из чужого незаконного владения (виндикационный иск)».

В судебной практике можно встретить различные вари­анты определения существа доли в уставном капитале хозяй­ственного общества: доля в уставном капитале представляет собой совокупность имущественных и неимущественных прав и входит в состав такой группы объектов гражданских прав как иное имущество; доля в уставном капитале является спо­собом закрепления имущественных и неимущественных прав и обязанностей участника; доля в уставном капитале являет­ся особым объектом, отчуждение которого изменяет не только вещные, но и корпоративные отношения; доля в уставном ка­питале – это преобразованный вклад.

Являются вполне аргументированными взгляды судов на то, что доля участника в уставном капитале общества с огра­ниченной ответственностью не может быть предметом винди­кационного иска, поскольку она не является вещью; доля в уставном капитале не обладает индивидуально-определенны­ми признаками, поэтому избрание при таких обстоятельствах виндикации является ненадлежащим способом защиты нару­шенного права.

Соответственно, доля в уставном капитале хозяйственно­го общества, не обладая признаками вещи (материальность; возможность нахождения в фактическом господстве, т.е. во владении), не может виндицироваться, а иски на основании п. 17 ст. 21 ФЗ «Об ООО» и п. 3. ст. 65.2 ГК РФ по своей природе не являются виндикационными.

При утрате доли в уставном капитале общества необо­снованно по аналогии применять механизм ограничения вин­дикации, предусмотренный ст. 302 ГК РФ, когда п.17 ст. 21 ФЗ «Об ООО» и п. 3 ст. 65.2 ГК РФ содержат самостоятельные юридические факты для отказа в иске.

В силу различной юридической природы предметов рас­сматриваемых притязаний следует раскрыть некоторые отли­чия в диспозициях ограничения применения данных исков.

В ст. 302 действующего ГК РФ (ст. 228 Проекта ГК РФ) от­сутствие воли потерпевшего (виндиканта) на отчуждение вещи неуправомоченным отчуждателем в пользу приобретателя предполагается само по себе из природы иска, а конструкция «помимо воли» относится к выбытию вещи из владения истца. Иными словами, если, в частности, собственник добровольно передает свою вещь в аренду, наём, залог и иное владение, а его контрагент (арендатор и пр.) совершает возмездное от­чуждение чужой вещи, то при добросовестном приобретении такой вещи наступают условия ограничения виндикации в пользу покупателя. Для сравнения, добросовестное возмезд­ное приобретение вещи, похищенной у собственника или по­терянной им, делает виндикацию возможной при сохранении вещи в натуре во владении ответчика.

В п. 17. ст. 21 ФЗ «Об ООО» предусмотрена конструкция не «выбытие доли из владения участника общества», а «утрата доли помимо воли лица, утратившего долю». В п. 3. ст. 65.2 ГК РФ используется модель «утрата участником права участия в коммерческой корпорации помимо своей воли в результа­те неправомерных действий других участников или третьих лиц».

Доля в уставном капитале (доля участия в корпорации) нематериальна, участник корпорации не осуществляет над ней фактическое господство, поэтому под утратой доли (пра­ва участия) разумно понимать лишение участника его корпо­ративного статуса в обществе (в момент незаконного перехода доли участия другому лицу). Моментом такой утраты может быть незаконное нотариальное удостоверение сделки по от­чуждению доли приобретателю или, если оно не требуется, внесение записи в ЕГРЮЛ о смене участника общества (п.12 ст. 21 ФЗ «Об ООО»). Значит, из буквального смысла п.17 ст. 21 ФЗ «Об ООО» и п. 3. ст. 65.2 ГК РФ вытекает, что лицо вправе требовать признания права на долю (возвращения доли), если помимо его воли была совершена нотариальная сделка по отчуждению доли или внесена запись в ЕГРЮЛ, лишающие лицо его прав участника общества, независимо от того, что неуправомоченный отчуждатель мог получить такую долю по воле самого лица, утратившего долю, например, по согла­шению о залоге доли, что существенно отличается от правил виндикации по ст. 302 ГК РФ, допускающих в такой ситуации ограничение иска собственника и защиту добросовестного приобретателя.

Закон от 5 мая 2014 г. № 99-ФЗ вводит новые категории «компенсация самим потерпевшим лицу, к которому пере­шла доля» при возвращении доли и «компенсация потерпев­шему лицом, виновным в утрате доли» при отказе в возвращении доли участия, но содержание и признаки компенсации в ГК РФ не раскрыты, что образует пробел в правовом регулиро­вании. Разумно полагать, что пробел должен быть восполнен правоприменительной практикой.

Кроме того, возвращение участнику коммерческой кор­порации доли его участия в соответствии с п. 3 ст. 65.2 ГК РФ в отличие от положений п. 17 ст. 21 ФЗ «Об ООО» напрямую не ставится в зависимость от добросовестности приобретателя и возмездности приобретения доли. Суд должен исследовать не столько субъективную добросовестность лица, к которому перешла доля, сколько справедливость возвращения доли по­терпевшему участнику корпорации.

В итоге условия признания права на долю в уставном капитале ООО на основании п. 17 ст. 21 ФЗ «Об ООО» суще­ственно отличаются от условий возращения доли участия в коммерческой корпорации в соответствии с п. 3 ст. 65.2 ГК РФ.

Итак, в п. 17 ст. 21 Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» предусмотрен самостоятельный по своей юридической природе способ защиты права на долю в устав­ном капитале общества. Он не является виндикацией, посколь­ку предметом притязания является не вещь, а доля в уставном капитале, владение которой нарушить невозможно. Вместе с тем, такой иск не относится к группе классических установи- тельных исков (о признании), он представляет собой исполни­тельский иск (о присуждении), т.к. признание права на долю осуществляется в судебной практике не простой констатацией права на долю, а путем обратного присуждения корпоратив­ного контроля в обществе лицу, утратившему долю. По ха­рактеру условий удовлетворения иска такое требование до 1 сентября 2014 года можно было отнести к виндикационному типу в силу необходимости установления судами добросовест­ности приобретателя доли, возмездного характера сделки по отчуждению доли и наличия (отсутствия) воли потерпевшего на утрату доли, что не свойственно для традиционного при­тязания о признании права.

Сформулированная в ГК РФ новая конструкция «возвра­щение доли» больше свойственна для вещей в силу их матери­альной природы, а в отношении доли участия в корпорации юридически целесообразно было бы, как вариант, предусмо­треть в п. 3 ст. 65.2 ГК правовую модель «признание права на долю» (исходя из положений ФЗ об ООО) или лучше заим­ствовать из арбитражно-судебной практики категорию «вос­становление права участия в корпорации (восстановление корпоративного контроля)», которая отражала бы по форме и по содержанию специфику иска участника коммерческой корпорации.

Если доля в уставном капитале общества приобретается лицом путем неуправомоченного внесения им индивидуаль­но-определенного вклада в уставный капитал корпорации, то собственник вклада вправе притязать не на долю участия, а на виндикацию своей вещи из неправомерного владения корпо­рации при отсутствии ограничений в иске (ст. 301, 302 ГК РФ).

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале №  5(84) 2015