Юридическая природа иска о восстановлении корпоративного контроля
ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО
В соответствии с п. 17 ст. 21 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» лицо вправе требовать признания за ним права на долю в уставном капитале общества с одновременным лишением права на данную долю приобретателя.
Основанием предъявления иска является утрата доли, а условия удовлетворения требования по существу напоминают правила об ограничении виндикации (ст. 301, 302 ГК РФ), т.е. право на долю в уставном капитале ООО будет сохранено за приобретателем, а утратившему её лицу будет отказано в иске при наличии сложного юридического факта:
1) приобретатель доли является добросовестным (не знал и не мог знать, что приобретал долю у лица, которое не имело права ее отчуждать); 2) возмездное приобретение доли; 3) отсутствие факта утраты доли в результате противоправных действий третьих лиц или иным путем помимо воли лица, утратившего долю.
Однако, обратим внимание, что с 1 сентября 2014 года Федеральным законом № 99-ФЗ введена в действие общая норма (п. 3 ст. 65.2 ГК РФ) для защиты прав участников любой коммерческой корпорации. К коммерческой корпорации относится, в частности, общество с ограниченной ответственностью (п.1. ст. 65.1 ГК РФ). При этом законодатель формулирует конструкцию способа защиты корпоративных прав ни как «признание права на долю в капитале», а как «возвращение доли участия, перешедшей к иным лицам».
В связи с проведенной реформой законодательства РФ о юридических лицах следует проанализировать правовую природу и специфику реализации иска о признания права на долю в уставном капитале ООО, нормы о котором с 1 сентября 2014 года должны действовать в части, не противоречащей новому механизму восстановления корпоративного контроля в форме возвращения участнику его доли участия в коммерческой корпорации.
Для определения юридической природы притязания о признании права на долю в уставном капитале ООО (на основании ФЗ об ООО) и возвращении доли участия (на основании ГК) в случае её утраты помимо воли участника коммерческой корпорации предлагаем провести соотношение данных требований с таким классическим иском, как виндикация. Для этого, с учетом судебной практики, следует определить специфику такого предмета требования как доля в уставном капитале (доля участия в коммерческой корпорации).
В судебных актах встречается позиция, что доля в уставном капитале хозяйственного общества представляет собой особый вид имущества, на который в случае его выбытия из владения участника общества распространяются правовые механизмы защиты прав собственника объектов гражданских прав, в частности, такой способ защиты как виндикация3. Суды полагают, что истец, заявляя о признании права собственности при лишении права владения долей (в уставном капитале) может, применяя по аналогии, ссылаться на статью 302 Гражданского кодекса Российской Федерации4. В других решениях суды напрямую допускают истребование доли в уставном капитале в рамках виндикационного иска и применяют нормы ст.302 ГК РФ о защите собственника, что одновременно является основанием для погашения в Едином государственном реестре юридических лиц записи о приобретателе как о собственнике доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью.
Из анализа ст. ст. 301-303 ГК РФ, исходя из юридической доктрины и судебной практики высших судебных инстанций можно определить условия применения классической виндикации:
1) выбытие вещи из владения потерпевшего (виндиканта);
2) наличие у истца титула на вещь; 3) к моменту предъявления виндикационного иска вещь должна сохраниться в натуре; 4) предметом истребования может быть только индивидуально-определенная вещь; 5) обладание вещью ответчиком (акципиентом) без правомерных оснований; 6) отсутствие до нарушения владения обязательственных отношений между сторонами тяжбы.
В действующей редакции ст. 301 ГК РФ в качестве предмета истребования обозначена юридическая категория «имущество», которая включает не только материальные предметы, но и нематериальные объекты (ст. 128 ГК РФ), что приводит к разночтениям при толковании данной нормы и определении судами природы предмета виндикации. Для устранения такой неоднозначности в Проекте ГК РФ («Раздел II. Вещное право»)еще в 2012 году сформулирована диспозиция ст. 227, в соответствии с которой «Собственник вправе истребовать вещь из чужого незаконного владения (виндикационный иск)».
В судебной практике можно встретить различные варианты определения существа доли в уставном капитале хозяйственного общества: доля в уставном капитале представляет собой совокупность имущественных и неимущественных прав и входит в состав такой группы объектов гражданских прав как иное имущество; доля в уставном капитале является способом закрепления имущественных и неимущественных прав и обязанностей участника; доля в уставном капитале является особым объектом, отчуждение которого изменяет не только вещные, но и корпоративные отношения; доля в уставном капитале – это преобразованный вклад.
Являются вполне аргументированными взгляды судов на то, что доля участника в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью не может быть предметом виндикационного иска, поскольку она не является вещью; доля в уставном капитале не обладает индивидуально-определенными признаками, поэтому избрание при таких обстоятельствах виндикации является ненадлежащим способом защиты нарушенного права.
Соответственно, доля в уставном капитале хозяйственного общества, не обладая признаками вещи (материальность; возможность нахождения в фактическом господстве, т.е. во владении), не может виндицироваться, а иски на основании п. 17 ст. 21 ФЗ «Об ООО» и п. 3. ст. 65.2 ГК РФ по своей природе не являются виндикационными.
При утрате доли в уставном капитале общества необоснованно по аналогии применять механизм ограничения виндикации, предусмотренный ст. 302 ГК РФ, когда п.17 ст. 21 ФЗ «Об ООО» и п. 3 ст. 65.2 ГК РФ содержат самостоятельные юридические факты для отказа в иске.
В силу различной юридической природы предметов рассматриваемых притязаний следует раскрыть некоторые отличия в диспозициях ограничения применения данных исков.
В ст. 302 действующего ГК РФ (ст. 228 Проекта ГК РФ) отсутствие воли потерпевшего (виндиканта) на отчуждение вещи неуправомоченным отчуждателем в пользу приобретателя предполагается само по себе из природы иска, а конструкция «помимо воли» относится к выбытию вещи из владения истца. Иными словами, если, в частности, собственник добровольно передает свою вещь в аренду, наём, залог и иное владение, а его контрагент (арендатор и пр.) совершает возмездное отчуждение чужой вещи, то при добросовестном приобретении такой вещи наступают условия ограничения виндикации в пользу покупателя. Для сравнения, добросовестное возмездное приобретение вещи, похищенной у собственника или потерянной им, делает виндикацию возможной при сохранении вещи в натуре во владении ответчика.
В п. 17. ст. 21 ФЗ «Об ООО» предусмотрена конструкция не «выбытие доли из владения участника общества», а «утрата доли помимо воли лица, утратившего долю». В п. 3. ст. 65.2 ГК РФ используется модель «утрата участником права участия в коммерческой корпорации помимо своей воли в результате неправомерных действий других участников или третьих лиц».
Доля в уставном капитале (доля участия в корпорации) нематериальна, участник корпорации не осуществляет над ней фактическое господство, поэтому под утратой доли (права участия) разумно понимать лишение участника его корпоративного статуса в обществе (в момент незаконного перехода доли участия другому лицу). Моментом такой утраты может быть незаконное нотариальное удостоверение сделки по отчуждению доли приобретателю или, если оно не требуется, внесение записи в ЕГРЮЛ о смене участника общества (п.12 ст. 21 ФЗ «Об ООО»). Значит, из буквального смысла п.17 ст. 21 ФЗ «Об ООО» и п. 3. ст. 65.2 ГК РФ вытекает, что лицо вправе требовать признания права на долю (возвращения доли), если помимо его воли была совершена нотариальная сделка по отчуждению доли или внесена запись в ЕГРЮЛ, лишающие лицо его прав участника общества, независимо от того, что неуправомоченный отчуждатель мог получить такую долю по воле самого лица, утратившего долю, например, по соглашению о залоге доли, что существенно отличается от правил виндикации по ст. 302 ГК РФ, допускающих в такой ситуации ограничение иска собственника и защиту добросовестного приобретателя.
Закон от 5 мая 2014 г. № 99-ФЗ вводит новые категории «компенсация самим потерпевшим лицу, к которому перешла доля» при возвращении доли и «компенсация потерпевшему лицом, виновным в утрате доли» при отказе в возвращении доли участия, но содержание и признаки компенсации в ГК РФ не раскрыты, что образует пробел в правовом регулировании. Разумно полагать, что пробел должен быть восполнен правоприменительной практикой.
Кроме того, возвращение участнику коммерческой корпорации доли его участия в соответствии с п. 3 ст. 65.2 ГК РФ в отличие от положений п. 17 ст. 21 ФЗ «Об ООО» напрямую не ставится в зависимость от добросовестности приобретателя и возмездности приобретения доли. Суд должен исследовать не столько субъективную добросовестность лица, к которому перешла доля, сколько справедливость возвращения доли потерпевшему участнику корпорации.
В итоге условия признания права на долю в уставном капитале ООО на основании п. 17 ст. 21 ФЗ «Об ООО» существенно отличаются от условий возращения доли участия в коммерческой корпорации в соответствии с п. 3 ст. 65.2 ГК РФ.
Итак, в п. 17 ст. 21 Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» предусмотрен самостоятельный по своей юридической природе способ защиты права на долю в уставном капитале общества. Он не является виндикацией, поскольку предметом притязания является не вещь, а доля в уставном капитале, владение которой нарушить невозможно. Вместе с тем, такой иск не относится к группе классических установи- тельных исков (о признании), он представляет собой исполнительский иск (о присуждении), т.к. признание права на долю осуществляется в судебной практике не простой констатацией права на долю, а путем обратного присуждения корпоративного контроля в обществе лицу, утратившему долю. По характеру условий удовлетворения иска такое требование до 1 сентября 2014 года можно было отнести к виндикационному типу в силу необходимости установления судами добросовестности приобретателя доли, возмездного характера сделки по отчуждению доли и наличия (отсутствия) воли потерпевшего на утрату доли, что не свойственно для традиционного притязания о признании права.
Сформулированная в ГК РФ новая конструкция «возвращение доли» больше свойственна для вещей в силу их материальной природы, а в отношении доли участия в корпорации юридически целесообразно было бы, как вариант, предусмотреть в п. 3 ст. 65.2 ГК правовую модель «признание права на долю» (исходя из положений ФЗ об ООО) или лучше заимствовать из арбитражно-судебной практики категорию «восстановление права участия в корпорации (восстановление корпоративного контроля)», которая отражала бы по форме и по содержанию специфику иска участника коммерческой корпорации.
Если доля в уставном капитале общества приобретается лицом путем неуправомоченного внесения им индивидуально-определенного вклада в уставный капитал корпорации, то собственник вклада вправе притязать не на долю участия, а на виндикацию своей вещи из неправомерного владения корпорации при отсутствии ограничений в иске (ст. 301, 302 ГК РФ).
Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 5(84) 2015